Число жертв землетрясения в Турции превысило 31 тысячу. Россиянин Дмитрий живет в Стамбуле почти год. После катастрофы он отправился в разрушенные города, чтобы оказать помощь местным жителям. Увиденным молодой человек поделился с «МК».
Дмитрий провел в эпицентре землетрясения чуть меньше недели. Мы созвонились после того, как молодой человек вернулся в Стамбул.
Собеседник предупредил: «Я не профессиональный волонтер. Ранее не имел подобного опыта. Меня посетила идея поехать туда на разведку, потому что там находились родственники моих знакомых, им нужно было помочь».
— В Стамбуле дела решу и сразу поеду обратно, помощь там еще нужна, — начал Дмитрий. — Я не записывался в волонтеры, ни в какую организацию не обращался. Мы с приятелями арендовали автомобиль. Купили еду, воду, соки, медикаменты и поехали. По дороге нам сообщили, что волонтерам, которые въезжают в пострадавшие районы, необходимо оформлять спецразрешения. Подумали, если возникнут проблемы, решим на месте. Но никто у нас не спрашивал документы, спокойно пропустили везде.
Около 14 часов заняла дорога из Стамбула до Аданы. Затем поспали 2–3 часа и еще четыре часа добирались до Антакьи.
— Какое первое впечатление?
— Адана — приличный город с населением больше полутора миллиона человек. Заехали туда в 8 вечера. Там стояла кромешная мгла. Свет в окнах домов не горел, улицы были пустые. Думали, что в городе отрубили электричество, поэтому темно. Но местные объяснили: люди так сильно испугались, что многие сразу покинули город, уехали в Анкару. Хотя в Адане большинство домов уцелели, разрушились лишь древние постройки на окраине. Помощь пострадавшим там оказывали оперативно, потому что в городе все работало в отличие от Антакьи.
— Как выглядела провинция Антакья?
— Когда мы ехали туда, по встречке двигались колонны машин. Люди массово бежали из региона. В Хатае был апокалипсис: разрушенные дома, треснутый асфальт, упавшие мосты. На улицах много покореженных автомобилей. Мы остановились на площадке, где стояли машины, в которых жили местные. У нас с собой были термосы с горячей водой, чай, кофе, соки, «Доширак».
Мы разложились. Люди в автомобилях спали урывками. Периодически они просыпались, выходили из машин. Осторожно подходили к нам. Мы объяснялись на ломаном турецком и английском. Заваривали им чай и лапшу, раздавали воду, шоколадки, вафли. Они признавались, что боятся возвращаться даже в уцелевшие дома из-за вероятности их обрушения. В Хатае по пальцам можно пересчитать строения, которые выстояли.
— Люди не смущались просить у вас продукты?
— Они не просили: дайте нам. Поначалу подходили к нам, чтобы понять, кто мы такие. Там мы встречали приличных людей, не нищих. У них были дорогие машины — БМВ, «Ауди». Мы сами предлагали продукты.
— Полиция охраняла город от мародеров?
— В первые два дня мы не видели никакой полиции. Помню, когда мы приехали в Хатай, я отправился на разведку, поискать нуждающихся. Взял с собой кофе. Около одного магазина я заметил людей на машинах, они что-то высматривали в витринах. Кто-то из них заметил меня. Все сделали вид, что просто стоят. Когда я уходил, то они активно закопошились там. Скорее всего, это как раз и были мародеры. Я не стал их останавливать, не хотел геройствовать. Вдруг у них было оружие. Честно, страшновато стало.
Полиция в городе появилась только через два дня. Улицы стали патрулировать. Например, уже в минувшие выходные нас остановили полицейские для проверки.
— Пишут, что мародеры прилично поживились за прошлую неделю?
— Судя по всему, так и есть. Первым делом они вытаскивали технику. Магазины, где продавали телефоны, полностью опустошили. Разграбили продуктовые маркеты в радиусе 100–180 км. Этот товар никто не охранял, ни одного хозяина магазина я не видел рядом.
